Василий Головачев - Реликт (том 2) [Книги 4–6]

«А зачем Велизар напомнил об этой истории? Я поняла, что методы упрочнения кожи существуют, Демидов был первым… но тебе-то зачем это знать?»

«Успокойся, — коротко ответил Панкратов. — Потом выяснится».

Он, конечно, знал, почему Велизар вспомнил давнюю трагедию — видимо, для выполнения той задачи, к какой его готовили, понадобится и Д-прививка, как называли упрочняющую обработку кожи специалисты. Но, во-первых, выдержать Д-прививку мог далеко не каждый интраморф, а во-вторых, она перестраивала организм человека: делая его неуязвимым для многих видов оружия, она каким-то образом влияла и на психику, а существовала ли дорога обратно, наука не знала.

Видана заметила заминку спутника, но переспрашивать не стала, ушла в свои мысли.

Ставр поймал жест Герцога и включил кресло.

Перед его глазами сформировалось оперативное поле компьютерного контроля со всеми его связями. Инк «вырезал» в этом поле отдельное «окно интереса», и все поле информвзаимодействий как бы отдалилось, а на передний план выплыли две схемы, напоминавшие хрустальный шар, — модель метавселенной в доме Грехова. Одна схема представляла собой сеть объектов, подконтрольных ФАГу, вторая — контролируемых «контр-2». Обе сплетались в сложный сетчатый узор, состояли из тысяч пульсирующих огней, по желанию разворачивающихся в значимый объект со всеми его характеристиками, но, как показалось Ставру, схема «контр-2» владела большим объемом связей и даже дублировала часть объема ФАГа.

В полном объеме картину взаимодействия сил ФАГа и защитных систем человечества Ставру видеть еще не приходилось, но он сразу разобрался в значении некоторых узлов схемы «контр-2», обозначивших центры управления. Их было целых три, но лишь один реагировал на приказ развернуть данные по этому объему, а именно — центр управления нижней агентурной сетью «контр-2», непосредственно подчинявшийся Джордану Мальгриву. Правда, полных сведений инк все равно не выдал. Ставр, не увидев ни своего имени, ни кодового обозначения, с некоторым облегчением понял, что он к этой сети не принадлежит.

Канал персональной пси-связь с отцом принес его слоган-улыбку:

«Не волнуйся, эрм, это не рабочая схема, а видовая, оценочная картинка. Агентов твоего класса нет даже в кондуитах Умника, координирующего всю оперативную работу „контр-2“, их знают лишь непосредственные начальники».

«Я и не волнуюсь. Но на схеме м вижу кое-что не совсем приятное. Оказывается, ФАГ контролирует больше половины ресурсов отдела безопасности!»

«К сожалению, ты прав. Еранцев оказался очень оперативен и закодировал много важных работников ОБ, почти из всех секторов. Бог миловал только высший эшелон контрразведки и сектора пограничных проблем, да и то лишь потому, что Мальгрив и Сильва „усиленно помогают“ Еранцеву и Шкурину. А теперь посмотри на регион Меркурия и Солнца. Что видишь?»

Ставр посмотрел.

«Меркурий чист?!»

Ни в одной из схем Меркурий не фигурировал в качестве форпоста той или иной стороны, и в то же время Ставр находился на базе «контр-2» и знал, что у ФАГа здесь тоже где-то припрятана своя база.

«Ты правильно понял, — вступил в разговор Герцог. — На Меркурии удобней всего иметь главные центры управления своими сетями исполнителей, так как расстояния в эпоху метро и „струнной“ связи не играют роли. А то, что у Солнца появились горынычи, лемоиды и чужане, говорит лишь о…»

«…появлении в Солнце нагуаля», — докончила включившая свое кресло Видана.

Мужчины переглянулись.

«Один вопрос, — продолжала девушка, забавляясь реакцией слушателей. — Куда делся командный пункт ФАГа из Фаэтона-2?»

«Никуда, — ответил Прохор. — Он торчит в Фаэтоне, как и прежде, но под „абсолютным зеркалом“, так что обнаружить его нашими средствами невозможно. В принципе это даже не запасной командный пункт, а база кайманоидов, используемая ФАГом для кодирования доставляемых туда жертв. Мы ею займемся позже, никуда она не денется».

«Но ведь это все равно что кинжал, торчащий в сердце! Его надо срочно вытаскивать, лишить ФАГа союзников…»

«Кинжал — это очень образно и красиво, девочка, но всему свое время, — вмешался вдруг в разговор смуглолицый седой старик, глянул в их сторону. — Это вы Ставр Панкратов?»

Ставр наклонил голову, искоса глянул на отца.

«Зайдите ко мне через полчаса». — Старик стремительно, совсем не по-стариковски, вышел из зала.

«Кто это?» — спросила Видана.

«Отец Тота Мудрого, — ответил Прохор Панкратов, — глобалист-статистик Пайол Тот».

«Почему я должен его слушаться?» — осведомился Ставр.

«Зайди, поговори, — пожал плечами Герцог. — Может, что новое узнаешь. Вы пока отдохните, ребята, а мы тут прикинем кое-что, Через пару часов встретимся».

Ставр спокойно поднялся, предложил руку Видане:

«Пошли погуляем по местным буеракам».

Видане очень не хотелось уходить, но, подавив разочарование, она с великолепной грацией подала Панкратову руку, и они вышли из зала.

«Хорошая пара», — сказал Герцог рассеянно.

«Кошка с собакой, — так же рассеянно ответил Прохор, знавший историю отношений сына с внучкой Железовского. — А ну как она права?»

«Насчет нагуаля в Солнце?»

«Мы этот вариант не учитывали».

«Даже если его там нет, надо срочно объявить, что он есть. Это даст нам возможность спокойно искать базу эмиссара».

«Конгениально!»

Меркурий — Солнце — Земля

Голос Пустоты пробормотал что-то о «черных снегах, соединяющих небо и землю Вселенной», и умолк.

«Он заболел, — грустно сказала Видана. — Неужели это правда, что из-за паутины нагуалей сигнал по „нервам“ Вселенной передается с искажениями?»

Ставр промолчал, хотя сам подумал о Голосе с жалостью и сожалением, как о сошедшем с ума человеке. Поднялся на небольшой слоистый холм, откуда было удобно обозревать окрестности базы. Видана, которую так и подмывало спросить, о чем он говорил с Пайолом Тотом, отцом Яна Мудрого, прошла чуть дальше, до скопления ноздреватых зелено-бурых глыб, остановилась у длинного, идеально полукруглого и гладкого желоба.

«Смотри, что это? Похоже, кто-то бурил почву».

Ставр оглянулся. Девушка разглядывала аккуратную гладкую воронку в виде конуса, разрезавшую желоб. Казалось, воронка эта, как и желоб, — творение рук человека, настолько она была геометрически совершенна.

«Димпл-кратер. Когда метеорит сюда свалился, от сотрясения обрушился весь свод лавовой трубы, оттого желоб получился таким ровным».